Собрание произведений в одном томе - Жванецкий Михаил Михайлович (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
«Что такое? – думает простой человек. – С чем идти на этот рынок, что продать, что купить?»
Пока никто ничего не понимает. Пока даже специалисты, которые лучше других этого не понимают, вместо подробностей – молчат.
Я один говорю в подавляющем меньшинстве, с полной уверенностью глядя и видя: здесь будет лучше! Не потому что… А потому что… В общем, будет – и все!
Сейчас окончательно разваливается табачная, хлебная, питьевая, санитарная, в общем, самая необходимая… И все будет хорошо! Все оставшиеся перейдут к рынку сами собой. Их не надо будет подгонять.
Отвар – на настой, окурки – на объедки, корки – на обмылки…
Это возникнет обязательно! Патроны – на бинты, крупу – на подметки. Никуда не денутся! Я вас не хочу надолго отрывать, но никуда не денутся.
Хорошо здесь будет! А где же еще, как не здесь? Уже всюду. Только здесь… Ну, еще впереди нас плетутся две… совсем… Куба и Корея. Так что мы втроем остались.
Но мы придем к будущему обязательно. Вместе или по отдельности. Кто раньше, кто позже, но к завтрашнему дню придем. Доползем! И устроимся там как надо. Как оно и положено.
Мы будем жить очень хорошо. Я в этом убежден. И ничто меня не переубедит – ни холод, ни голод, ни то, что все необходимое продали… Это в наших традициях: продав с себя все, пытаться на эти деньги купить какую-то одежду. Или поломать что-то хорошее, чтобы на этом месте… Но не в этом дело.
Нам будет лучше. Просто потому, что хуже уже… Но это…
А пока – питаться, питаться, питаться – наша движущая сила как сверхдержавы.
Погода в этом году снова нас подвела. Если весной она создавала какую-то надежду на недород, крупный урожай окончательно подорвал экономику.
Под каким девизом покупать зерно?
Жирные вороны всего мира, что слетелись на невиданный урожай, с нескрываемым интересом рассматривают этих диковинных людей: подайте бедным, у которых огромный урожай!
В общем, это единственная проблема – как прожить, имея все. Видимо, скрывать надо. Скрывать и просить. И жить все лучше и лучше, скрывая это, чтоб просить все больше и больше.
А то, что будет лучше, – я убежден. Только надо как-то дожить.
Как и сколько – пока не скажу. Ну, просто потому, что…
Да и вряд ли это кого-то спасет, когда станет еще лучше!
Ох, как хочется наказать
Ох, как хочется наказать льва за когти, за рычание, за пасть страшную, опасную, за то, что крадется, охотясь, нападает из-за угла, выслеживает, мерзавец.
Ох, как его нужно наказать, наказать!..
Ох, как нужно наказать белого медведя за тупость, за то, что на белом не виден, за то, что на мужественных людей нападает, скальп с них снимает, живот выедает, наказать, наказать, наказать!..
Лису – за хитрость, за рыжесть, за низость, за манеру жрать, за саму жратву, за наших цыплят, что у нас поедает. Все их поколение наказать, все их потомство!.. Что значит?! А пусть не будет! А пусть не смеет!
Змею наказать. Знаем за что! За ползучесть! За гадость, за страшность, за мерзость, за внезапность, за глаза остолбенелые, за тело мерзкое-длинное-ползучее…
Шакала – за дрожание. За слюни, за вой ночной проклятый. Все потомство. Ничего, что там приличные есть. Все поколение!.. А чтоб вообще!
Всю тварь мелкую черномордую, чернотелую, чернолапую, чернопастную, отвратную.
Бить, бить, наказывая.
Не понимают – бить, чтоб поняли, понимают – бить тем более. Бить свирепо, без разговора.
Объяснений не принимать их!
Извинений не принимать их!
Они будут говорить, что они такие. Такие-такие! За то их и наказываем.
А голоса во время оправданий?! А вытье?! А чавканье в клетке?! А гадость, что из них течет на клеткин пол! Наказывать! Наказывать!
Как сюда попали?! Перебегаете, суки, из леса в лес?! Спутываете нам фауну?! Перепутываете?! Жить не даете?!
Лапы выворачивать и в глаза смотреть…
А пока не покается!..
В чем?.. Не должен был жить, и все! Не должен был! Потому что противный, отвратный, ихний.
Кто сюда пустил? Кто запах его не почувствовал? И его наказать. Взять и рвануть книзу. В следующий раз умрет – не пропустит! И пропустит – умрет. Смерть украшает каждого.
Только чтоб на глазах!
Меняем то, чего нет
Я с огромным уважением отношусь к нам. Мы где-то устанавливаем новые законы физики, философии, экономики.
Мы здесь у себя все время меняем то, чего нет. Изменяем пустоту. Не имеем ничего и это все время меняем. Это крайне любопытно. Поэтому так интересно жить. Пожалуй, чем где-либо.
Можно, конечно, в корне менять экономику, переходить на другой вид собственности. Какую экономику менять? Разве она есть? То, что мы производили, свозили, а оттуда нам распределяли и развозили обратно, нельзя назвать экономикой. И собственностью нельзя назвать то, что не принадлежит никому. Даже государству, которое хвастается, что ему все принадлежит. Вы ж видели, во что превращается дом под охраной государства. Значит, собственности, которую мы меняем, – нет. Экономики – нет.
«Коммунисты, собравшиеся по убеждениям». Какие это убеждения? И у кого они есть? У членов партии?!
Возможно, чтобы приобрести убеждения, надо стать членом партии. Но какие это убеждения? Что можно построить коммунизм? Этих убеждений ни у кого нет.
Есть уверенность, что можно сохранить за собой власть. Некоторые члены партии в этом убеждены. Это и есть их убеждения и взгляды. А сказать о том, что они стремились построить коммунизм, накормить, одеть кого-то – невозможно. Значит, мы меняем убеждения, которых нет. Значит, мы меняем пустоту.
Мы пытаемся изменить пустоту так, чтобы что-то появилось. Это интересный эксперимент. Но чтоб что-то появилось, надо чтоб кто-то что-то создал. А он не хочет создавать, пока что-то не изменится. Так что период, когда мы меняли, ничего не меняя, сменился теперешним, когда мы меняем то, чего нет. До тех пор пока что-то не произойдет. Причем меняем очень осторожно, с волнениями и опасениями. Накрываем кастрюлей, шепчем, руками водим, ругаемся до драки, открываем – там опять ничего нет…
А уверенные говорят: давай опять накрывай, что-то должно появиться.
Не верю
Наш человек, если сто раз в день не услышит, что живет в полном дерьме, не успокоится.
Он же должен во что-то верить!
Что железнодорожная авария была – верю, а что двадцать человек погибло – не верю. Мало! Мало! Не по-нашему!
Что чернобыльская авария была – верю, что первомайская демонстрация под радиацией в Киеве была – верю, а что сейчас там все в порядке – не верю. Счетчика у меня нет, а в слова «поверьте мне как министру» – не верю. Именно, как министру, – не верю. Не верю! Что делать – привык.
Что людям в аренду землю дают, с трудом – верю, что они соберут там чего-то – верю и сдадут государству – верю, а что потом – не верю.
Где начинается государство – не верю. Кто там? Здесь люди – Петя и Катя. Они повезли хлеб, скот и до государства довезли – верю. Дальше не верю. Государство приняло на хранение, высушило, отправило в магазины – не верю. Государство – это кто?
Когда государство ночью нагрянуло, знаю – милиция пришла.
Кое-как государство в виде милиции могу себе представить.
«Родина не простит!» И родину представляю в виде ОВИРа, выездной комиссии обкома партии, отдела учета и распределения жилой площади.
Какие-то прокуренные мясистые бабы в исполкомовской одежде – это и есть та Родина, которая главные бумаги дает.
Что что-то в магазинах появилось – не верю.
Что последнее мыло и сахар исчезли – верю сразу и мгновенно.
Что с первого января цены повысят, никого не спросят, а спросят – не услышат, – верю сразу.
Во-первых, у нас вся гадость всегда с первого числа начинается, никогда с шестнадцатого или двадцать восьмого.
В то, что что-то добавят, – не верю. Что отберут то, что есть, – верю сразу и во веки веков.
